Я потерял своего персонажа… и нашел себя

Это был просто ник на экране — Луна, лиса с медными глазами, бродившая по лесу при закате.

Я провёл месяцы, создавая её: выбирая цвет меха, голосовую линию, любимое дерево для отдыха.

И в один день она исчезла.

Не удалена. Не сброшена. Просто… пропала.

Без сообщения об ошибке. Без объяснений.

Только тишина там, где раньше эхом раздавались её шаги.

Сначала я не плакал. Проверил аккаунт трижды. Обновлял страницу как будто это волшебство.

Но когда наконец сел спокойно — по-настоящему спокойно — понял: речь шла не просто о потере персонажа. Это была потеря времени, которое я отдал тому, кто не был реальным… но чувствовался истиннее всех людей вокруг меня в тот год.

Горе было настоящим (даже если оно было цифровым)

Говорят: игры — это побег. Но иногда они становятся зеркалами — отражениями, которые мы не хотим видеть до тех пор, пока не готовы к ним.

Тот зимний вечер я утонул в одиночестве после переезда из Бруклина в пустую квартиру в Портленде. Мир казался слишком громким и слишком тихим одновременно.

Луна была моей опорой — существом, созданном мной через выбор и заботу: • Она любила дождевые камни, • Говорила только тогда, когда её спрашивали, • Помнила каждый путь, который прошла ранее. Когда она исчезла? Это было словно стёрли часть моей памяти.

Некоторые концы — не поражения. Это приглашения.

Началось невидимое исцеление

Я начал писать письма Луне — не для того чтобы она их прочитала, а для того чтобы я смог выговориться: • «Ты была смелой, когда взобралась по разрушенному мосту» • «Тебе не нужно было меня спасать — но ты нуждалась во мне» • «Спасибо за то, что приходила когда никто другой не приходил» Это были не игровые записи или фанфиксы — это молитвы без богов. The slowly? Тяжесть ушла — не потому что она вернулась, a потому что я вернулся к себе. The игра ничего не исправила, a предоставила пространство для чего-то настоящего: горя без представления, sлёз без аудитории, sожаления без зрелища. The victory wasn’t high score—it was presence.